Довлатов Сергей Донатович

Бездарность с лихвой уравновешивается послушанием.

Беседа переросла в дискуссию с оттенком мордобоя.

Бескорыстное вранье — это не ложь, это поэзия.

Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.

В Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком. Мои дети неохотно говорят по-русски. Я неохотно говорю по-английски.

В России успех — понятие однозначное. Оно включает в себя деньги, славу, комфорт, известность, положительную прессу, репутацию порядочного человека и т. д. В Америке успехов может быть десять, двенадцать, пятнадцать. Есть рыночный успех, есть успех у университетской профессуры, есть успех у критиков, есть успех у простонародья. Мой случай по-английски называется «критикал эклэйм» — замечен критикой.

Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно.

Всю свою жизнь я рассказываю истории, которые я либо где-то слышал, либо выдумал, либо преобразил.

Единственная страна на земном шаре, где человек непонятного происхождения, владеющий восточноевропейским языком, будет чувствовать себя естественно, — это Америка.

Единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд.

Если годами не пью, то помню о ней, проклятой, с утра до ночи.

Живется мне сейчас вполне сносно, я ни черта не делаю, читаю и толстею. Но иногда бывает так скверно на душе, что хочется самому себе набить морду.

Жизнь коротка. Человек одинок. Надеюсь, все это достаточно грустно, чтобы я мог продолжать заниматься литературой.

Ирония — любимое, а главное, единственное оружие беззащитных.

Испокон века в России не техника и не торговля стояли в центре народного сознания, и даже не религия, а литература.

Моя профессия — быть русским автором.

Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?

Не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател.

Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.

Ни один литератор не оставил добровольно своих творческих занятий. Среди технической интеллигенции дезертиров сколько угодно, но среди писателей их почти нет.

Страницы