Довлатов Сергей Донатович

Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия.

Сейчас в эмиграции любят говорить о пережитых страданиях. Меня никто не выкидывал, не вытеснял, не высылал. Просто сама жизнь так сложилась. В наручниках меня никто не заставлял туда ехать — просто посоветовали.

Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.

Собственнический инстинкт выражается по-разному. Это может быть любовь к собственному добру. А может быть и ненависть к чужому.

Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И, наконец, женщина может оставить его в покое. Кстати, третье не исключает второго и первого.

Чего другого, а вот одиночества хватает. Деньги, скажем, у меня быстро кончаются, одиночество — никогда.

Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант. А надо бы все время себя спрашивать: не говно ли я?

Чем безнадежнее цель, тем глубже эмоции.

Юмор — украшение нации. Пока мы способны шутить, мы остаемся великим народом.

Я долго думал, как можно сформулировать мою национальную принадлежность, и решил, что я русский по профессии.

Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.

Я не уверен, что считаю себя писателем. Я хотел бы считать себя рассказчиком. Это не одно и то же. Писатель занят серьезными проблемами — он пишет о том, во имя чего живут люди, как должны жить люди. А рассказчик пишет о том, как живут люди.

Я понял, что никогда не буду писать об Америке, никогда не перейду на английский язык.

Я родился в не очень-то дружной семье. Посредственно учился в школе. Был отчислен из университета. Служил три года в лагерной охране. Писал рассказы, которые не мог опубликовать. Был вынужден покинуть родину.

Я уехал, чтобы стать писателем.

Я человек слабый, и стойкий диссидент из меня вряд ли получится.

Страницы