Жабес Эдмон

Я весьма дорожу сказанным, быть может — более, чем написанным, ведь в написанном недостает моего голоса, а я в него верю — я имею в виду голос созидательный, а не пособнический.

Ты еврей для других и почти не еврей для нас.

Ты веришь, что свободна птица. Ошибаешься: цветок.

Свобода пробуждается мало-помалу, по мере того как мы осознаем наши узы, как спящий — свои чувства; и наконец нашим поступкам уже есть имя.

Проделаем ту же дорогу десять, сто раз. И у всех этих дорог свои собственные дороги. Иначе они бы не были дорогами.

Но я — не этот человек, ибо этот человек пишет, а писатель — никто.

На любой вопрос Еврей отвечает вопросом.

Мир существует, потому что существует книга.

Мало-помалу книга меня закончит.

Какая разница, выбирать ли, быть ли избранным, когда мы только и можем, что выбору подчиниться?