Возвращаются все — кроме лучших друзей, кроме самых любимых и преданных женщин. Возвращаются все — кроме тех, кто нужней.
Высоцкий Владимир Семенович
Все жили вровень, скромно так: система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
Если не любил — Значит, и не жил, и не дышал!
Зачем мне быть душою общества, когда души в нем вовсе нет!
И нас хотя расстрелы не косили, но жили мы поднять не смея глаз, — мы тоже дети страшных лет России, безвременье вливало водку в нас.
Лучше гор могут быть только горы, На которых еще не бывал.
Маски равнодушья у иных — защита от плевков и от пощечин.
Надо, надо сыпать соль на раны, чтоб лучше помнить, пусть они болят.
Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков.
Нет прохода, и давно, в мире от нахалов. Мразь и серость пьет вино из чужих бокалов.
Подымайте руки, в урны суйте бюллетени, даже не читав, - помереть от скуки! Голосуйте, только, чур, меня не приплюсуйте: Я не разделяю ваш Устав!
Сколько слухов наши уши поражает, сколько сплетен разъедает, словно моль!
Слова бегут им тесно — ну и что же! — ты никогда не бойся опоздать. Их много — слов, но все же если можешь — скажи, когда не можешь не сказать.
Слухи по России верховодят и со сплетней в терции поют. Ну а где-то рядом с ними ходит правда, на которую плюют.
Сыт я по горло, до подбородка - даже от песен стал уставать, - лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запеленговать!
Так многие сидят в веках на берегах — и наблюдают внимательно и зорко, как другие рядом на камнях хребты и головы ломают. Они сочувствуют слегка погибшим — но издалека.
Толка нет от мыслей и наук, когда повсюду — им опроверженье.
У братский могил нет заплаканных вдов — сюда ходят люди покрепче, на братских могилах не ставят крестов. Но разве от этого легче?
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, не скажу про живых, но покойников мы бережем.
Утро вечера мудренее, но и в вечере что–то есть.
